—         Лови мячик! Что это? Эй, посмотри, что он делает! Да нет, это он, кто же еще? Проверим еще раз. Лови мяч! Видела? Опять! С нашим ребенком определенно что-то не то. Как он это проделывает, непонятно?

Молодая женщина стоит, прислонившись к стене. Мама. Она очень красивая. Только сердитая. Она не смотрит на меня, погружена в свои мысли. Вытаскивает пачку сигарет из сумочки, потом, подержав ее в руках, снова засовывает обратно. Она тревожится.

Я ползаю по гладкому полу, мне все любопытно. Мимо ходят люди, спешат куда-то, изредка останавливаясь рядом со мной. Но, взглянув на меня, тут же идут дальше.

Чей это ребенок? – какая-то тетя останавливается передо мной. Склонившись, она снова восклицает: — Чей это ребенок? – в ее скрипучем голосе слышны неприятные истеричные нотки.

—         Мой. Пусть гуляет, — раздраженно говорит мама.

—         Вы следите за ним, а то затопчут, — тетя неодобрительно качает головой и удаляется.

—         Ничего с ним не сделается, — мамины слова она уже не слышит.

Двери открываются, в зал входит молодой человек в аккуратном светлом костюме. Я радостно ползу к нему. Он, остановившись, озирается вокруг. Это папа. Я цепляюсь за его брючину. Папа сначала отшатывается, потом искоса смотрит на меня. Что-то пробормотав под нос, он поворачивается и идет к маме.

—         Сколько тебя можно ждать? Мы договаривались встретиться в два. – Мама разозлена.

—         Ты же знаешь, у меня много работы. Не мог вырваться.

—         Вечно у тебя работа. Только о себе думаешь.

—         Ну… — Папе не хочется спорить.

Я сижу в сторонке, смотрю на них.

 

—         Может его врачу показать? Смотри, что он опять сотворил.

—         А чем врач поможет? Боюсь, такая болезнь неизвестна науке.

—         Ну, хоть психологу…

—         Да ты с ума сошел! После психолога мы сами окажемся в психушке.

—         У моего друга есть знакомый физик, если он не сможет объяснить, то никто не сможет.

—         Ну, остается только на твоего физика надеяться….

 

 

Я люблю их. Они такие хорошие, такие красивые. Мне больно, когда они раздражаются на меня, но я уже привык. Я люблю их.

—         Как так получилось, что за два года исчезло все, что было между нами? Неужели мы стали другими? Как будто у нас нет вообще ничего общего.

—         Ну, не начинай снова! Что было, что не было, не имеет теперь никакого значения. Ни я тебе не нужна, ни ты мне не нужен. Осталось завершить формальности.

Они подходят к окошку в стене и долго беседуют с кем-то через него. До меня доносятся их раздраженные голоса. Наконец, они возвращаются ко мне. В их лицах видна перемена, они теперь спокойны и сосредоточены.

—         Я тебя прошу, погуляй с уродцем пару часов, мне нужно уйти по делам.

—         Чего это я должен гулять с твоим ребенком? У меня тоже дела.

—         Это такой же мой ребенок, как и твой. Пока, по крайней мере. Неужели тебе трудно?

—         Ну ладно. Два часа я его потерплю. Только не опаздывай. – Папа неохотно соглашается.

Мама убегает. Мы с папой выбираемся на улицу. Он оставляет меня на грязном тротуаре, сам садится на скамейку и разворачивает газету. Небо закрыто облаками. Ветер треплет газету в папиных руках. Два молодых человека с неприятной внешностью развязной походкой подходят к скамейке.

—         Слышь, закурить не найдется?

—         Не курю, — хмуро отвечает папа. Но парни так просто не отстают.

—         Деньги давай. – Один из них тянется рукой к его карману. Папа вскакивает.

—         Нет денег, — сдавленным голосом произносит он.

—         Ну, пиджачок у тебя ничего, — ухмыляется парень.

Папа резко вырывается и неожиданно для хулиганов отбегает на ту сторону площади.

—         Иди сюда, козел! А то мы твоего уродца замочим!

Один из парней подходит ко мне и делает вид, что хочет пнуть меня ногой. Мне не страшно, я знаю, что он мне не станет ничего делать. Но мне эти люди неприятны, они внушают тревогу. К тому же они обижают папу. Ветер доносит обрывки слов. Папа что-то кричит мне. Что-то про мячик. Когда парень подходит ко мне вплотную, я хватаю его за ногу и «двигаю» его. Он неподвижно зависает под углом к земле. Я его «схватил», теперь он не шевельнется. Другой парень, выругавшись, куда-то исчезает. Подходит папа,  смотрит на меня. Кажется, он доволен. Я тоже.

 

—         Это просто поразительно, то, что вы мне показали! Этот малыш умеет непосредственно воздействовать на пространственно-временной континуум. Это невероятно! Я хотел бы его изучить.

—         Что за чушь вы несете! Мы не отдадим вам его для опытов. Скажите, можно ли вылечить его от этого?

—         Да ведь это уникальный дар! Я никогда не слышал о таком.

—         Никакой это не дар. Это болезнь. И очень опасная. Он уже нам пол квартиры разгромил.

—         Ну хотя бы оставьте свой телефон, чтобы я мог быть в курсе, что будет дальше происходить с вашим мальчиком.

—         Никаких телефонов. Мы уходим. Я поняла, вы нам не можете помочь.

—         Ну что ж… Очень жаль…

—         Идем, малыш. Бог мой, и что за уродец у нас уродился?